Малыш ТД4

Их было пятеро. Пятеро малышей пяти-шести лет в черно-белой броне и с пакетным оружием. Они прятались перед древним деревенским домом, поросшим веселой яркой зеленью. Дикая местность, и дом, разумеется, был необитаем. Кто же в здравом уме захочет жить в доме с такими большими окнами? Дверь, выходящая на небольшое крылечко, давно была выломана. И сейчас проход внутрь загораживала только тускло-серая плита, верх которой чуть-чуть не доходил до потолка. Вполне достаточно для лазерного (или би-лазерного) луча против тех, кто попробует осадить дом. Стекла кое-где выбиты, но в проемах ничего не видно: ведь роботам для их функционирования свет не нужен. Вокруг небольшой дворик, заваленный всяким пластомусором. За ним и прятались дети, рассредоточенные полукругом перед главным входом. Дальше в стороны рассыпался сад с неухоженными старыми деревьями, и их ветки гнулись от тяжести яблок-дичков. Тут и там росли колючий крыжовник и изъеденная насекомыми черная смородина. А на земле пышным цветом – сорняки, сквозь которые кое-где проглядывали одуванчики. Крови нигде не было – би-лазерное оружие роботов при попадании сжигало сразу.
Дети сосредоточенно наблюдали за темными окнами. В пакет оружия каждого шли стандартные адаптированные пистолет, дробовик, лазерная винтовка и пулемет. Сейчас пулеметные патроны и подзарядки для лазера у всех давно кончились, да и было их в самом начале всего ничего. Больше всего в начальном боезапасе было пистолетных патронов, но по роботам из пистолета особо не постреляешь. Там нужна очень точная пристрелка, чтобы задеть важные блоки, например, места сцепления подвижных частей. А по их бронекорпусам стрелять из пистолета – пустая трата боеприпасов. А такой роскоши никто из людей позволить себе не мог.
Однако у малыша ТД4 даже боезпас для пистолета был почти на исходе. А два оставшихся патрона для дробовика он берег на самый край. Их, скорее всего, пополнить в этой миссии уже не удастся. Вдруг повезло! Прямо перед носом, на верху пластодоски, за которой он прятался, появились отправленные программой пистолетные патроны. Обрадованный, он сразу же схватил их, за что поплатился тонким красным лазерным лучом, ожегшим то место, где он был всего лишь мгновение назад. На него пахнуло жаром и испугом. Его собственным испугом за свою глупость. Перед глазами до сих пор стоял мимолетный образ белого пятна робота с нацеленным на него би-лазерным оружием. Глава их отряда РЗ7, прятавшийся неподалеку с еще одним малышом, неодобрительно покачал головой. Если ТД4 выживет – его баллы порежут. Скорее всего, с этим отрядом он выступать больше не будет. А ранг нового отряда будет гораздо ниже…
За стенами дома послышались глухие звуки – роботы начали какую-то непонятную активность. Звуки были незнакомые. РЗ7 насторожился и отдал команду отступить за деревья: рисковать было нельзя. Они медленно отступили, осторожно перемещаясь за прикрытиями. ТД4 ощущал сквозь фильтры легкий запах смородиновых листьев, за ветки которых прятался, у него все еще слегка кружилась голова от произошедшего. Один из отряда сзади осторожно передал какое-то сообщение от РЗ7 связному, который тут же скрылся из виду. Похоже, командир заметил что-то.
Атака! Непонятно откуда, но повсюду вдруг вычертились решетки из тонких красных лучей. Вспышка где-то справа – туда попал обычный лазерный луч. ТД4 перебежал на свое прежнее место – пластодоска защищала лучше смородинового куста. Слева и справа уже показались роботы. Они были похожи на сплюснутых приземистых гуманоидов. Броня их была из того же материала и такой же черно-белой расцветки, как и у людей. Их би-лазеры были встроены в верхние конечности, выставленные вперед под идеальным прямым углом. Где-то сзади отчаянно выкрикивал какие-то команды РЗ7. ТД4 стало жутко. Роботов оказалось гораздо больше, чем они думали, – и все были рядом! Малыш начал беспорядочно отстреливаться из пистолета, через его доску перемахнул один из роботов, но ТД4 не успел его увидеть… Темно. Все-таки они его уничтожили.
Темно. Тело горит. Мозг разрушается резонансными би-разрядами. Пусто. Холодно, очень холодно.
Миссия сорвана. Малыш открыл глаза. Он снова был дома.
ТД4 чувствовал разочарование в себе. Теперь все, чего он добивался столько лет, пошло прахом. Потому что миссии не должны срываться, а люди не должны гибнуть. Все, кто настолько глуп, чтобы умереть или позволить умереть другим скатываются вниз. Как только будут проанализированы результаты миссии, его ранг понизят и, скорее всего, до нуля… И ранг РЗ7, наверно, тоже. Малышу стало мерзко и стыдно за себя. Отец теперь уж точно не будет им гордиться. Если он, конечно, когда-либо гордился – малыш помнил его довольно смутно. Одно лишь смутное, теплое, сильное пятно в памяти, обучающее его основам уклонения от домашних лазеров… Хорошее было время, лазеры вызывали лишь мимолетное жжение где-то в голове, а он еще не был один. Но как только малыш научился пользоваться всем тем, что окружало его дома, отец ушел. Были РЗ7 и другие дети, но их он знал только по совместным виртуальным занятиям и тренировкам, за которыми проводил большую часть времени. В своей же ячейке он остался один, и будет один до тех пор, пока не достигнет ранга солдата – если когда-либо доживет до того времени. Он на автомате нырнул на пол и перекатился под областью действия лазера, установленного над его рабочим столом. В последнее время он включался слишком часто. Малыш не знал наверняка, когда именно лазер включен. Но уже настолько привык видеть его красноватый рассеянный луч, что перекатывался даже, когда луча не было. Так, на всякий случай. Сзади показалось двое домашних роботов, миникопий тех, что прятались в древнем доме, ростом где-то по пояс малышу. Оба нацелили на него свои правые «руки». Один луч прошел мимо, но второй ожег правую щеку. Кожа взорвалась болью, но тело среагировало быстрее разума. Браслет малыша уже направил свой дезинтергирующий луч в их сторону. Малыш с мрачным удовлетворением смотрел, как, тускло светясь, разрушаются их корпуса. А мгновением позже – и корпуса еще двоих, вылезших из своих укрытий. Поднапрягшись, он через боль снял и лазер над столом, после чего без сил опустился на пол.
Малыш лежал, осторожно держась рукой за израненную щеку, горевшую так, что казалось из нее вырываются языки пламени. Би-резонанс плавно расползался по телу, «поджигая» каждую клеточку организма. Правая рука с атакующим браслетом уже еле чувствовалась, но малыш успел активировать медицинский браслет на левой. С наслаждением ощутил ледяной успокаивающий поток, остужающий невыносимый жар резонанса. Стало очень холодно, но мышцы снова обрели подвижность: все-таки би-лазеры у домашних роботов были гораздо меньшей мощности, чем там, снаружи… Снаружи. Малыш с тоской уставился в серую изогнутую стену команты. Он никогда не был снаружи. Атомные связи стен его ячейки поддерживались внутренним генератором, так что стены надежно защищали его от любых внешних воздействий. Даже термоядерный взрыв блокировался полем, а его энергия – да и любая энергия, будь то окружающая материя, радиоактивное излучение или свет далекой звезды тщательно впитывалась в аккумуляторы, занимающие три четверти шара ячейки. Такая система была самодостаточна, надежна, неуязвима. Единственная опасность, которая грозила находящемуся внутри нее, была собственная глупость или невнимательность, превращающаяся в смерть от домашних учебных установок. Установок или роботов, вроде тех, чьи обломки уже начала всасывать в себя автоматическая система очистки. Малыш задумчиво осмотрел отражение изуродованной щеки в зеркальной поверхности правого браслета. Через пару дней заживет, хотя шрам ему обязательно оставят: что-то вроде метки «осторожно, плохая реакция, к отвественной работе не пригоден». Впрочем, сдаваться нельзя. Утратишь бдительность – и ячейка освободится для какого-нибудь более способного малыша, а та система, что уничтожала сейчас обломки роботов, так же хладнокровно уничтожит и то, что от него останется… И он так и не побывает снаружи. Не увидит отца. Не узнает того, что же находится там… за этой серой стеной. Малыш снова устремил на нее отчаянный взгляд, ощутив, как сердце в груди сжимается до боли. В программах часто сравнивали ячейки, шарообразные по форме, с яйцом, из которого должен проклюнуться птенец. Будет ли он когда-нибудь достоин того, чтобы появиться на свет? Если бы он умел, наверно, он бы заплакал. Но малыш даже не знал, что это такое.
Продолжая думать о свалившихся на него за этот день неприятностях, малыш медленно двинулся на кухню.
Наверно, он слишком полагался на то, что после одной атаки, координатор даст ему передышку. Как правило, так обычно и бывало. Но сейчас первым, что он почувствовал, была страшная боль в правой руке. Прямое попадание: роботы всегда метят туда, где располагается атакующий браслет, а он задумался, не подготовился, не отскочил, не… Малыш проклинал себя на все лады, прячась за кухонной стойкой, и ощущая пульсирующую боль в плече. Рука повисла бесчувственной плетью. Дальнейшее малыш помнил очень смутно. И то, как прятался за стойками и приборами, подкрадываясь к противнику. И то, как еле-еле успел блокировать его оружием близкого действия в медицинском браслете. И то, как его тело, беспорядочно содрогаясь, медленно завалилось на пол. Из последних сил он включил медицинский браслет. И подумал, что не выдерживает постоянной угрозы от домашних роботов. А ведь они до сих пор использовали лучи на щадящей мощности! Он не выдерживает, хотя должен, он… Малыш потерял сознание.
Когда он очнулся, сильно болела голова, и правая рука не чувствовалась. Останков робота рядом уже не было. Малыш с трудом поднялся, дотянулся до кухонного шкафчика. Достал оттуда пару капсул, выпил и запил их водой из фляжки у пояса. На автомате наполнил фляжку свежей водой, которую наскоро проверил на безопасность медбраслетом. Сел на пол, переводя дух от усталости. Но он имел право собой немножко погордиться – подобраться близко к роботу, даже под прикрытием, было не так-то просто. Правда, он толком и не помнил сквозь туман в голове, как он это сделал, но его наивной детской радости это не умаляло. Ведь после случившегося у него снова появлялся шанс.
Надо взять ручное оружие на складе. Браслет на правой руке не был поврежден, но пользоваться им он не сможет, пока не восстановятся нервные окончания,которые запускали его в действие. Придется в ближайшие пару часов ускоренной регенерации посидеть с пистолетом в левой руке.
Он пошел через коридор на склад. По дороге мельком бросил взгляд на запаянный проем двери. Она не откроется еще, наверно, лет десять. И застыл прямо напротив этого самого места. Шагах в двух от него стоял домашний робот. Стоял, держа его на прицеле, красный свет от которого слепил глаза. И самое страшное: не стрелял. Не стрелял, хотя малыш прошел, не скрываясь, под этим прицелом уже почти полкоридора. Правая рука отчаянно дернулась, и робот недвусмысленно повел оружием. Рефлексы малыша отчаянно завизжали, когда он последним усилием воли подавил желание ринуться на робота. Прямо на этот наведенный на него горящий прицел. Это было бы глупо. И… и все равно не понятно, почему он до сих пор жив. Прямое попадание в голову би-лазером да еще на таком расстоянии… И все же робота не могло быть здесь, ни разу за всю свою жизнь малыш не помнил, чтобы на этом месте выставляли ловушку – из соображений безопасности целостности ячейки. Наверняка это ошибка, робот просто не успел доехать до места, где должен был на него напасть. Поэтому и не стреляет. Ну, конечно! Ведь в любой другой ситуации робот просто не может не попытаться уничтожить человека!
– Осторожнее, – медленно произнес малыш, скорее, для самого себя, чем для стоящего напротив. Роботы понимали человеческую речь, но не разговаривали с ними, а просто стреляли. Малыш продолжил. – Ты не должен здесь находиться. Сейчас ты не должен стрелять. Пройди в комнату и располагайся там. Я скоро вернусь, и тогда ты сможешь выполнить свою программу. Ты понимаешь? Ты меня понимаешь?
Где-то в глубине мозга стало теплее от исходящей на него успокаивающей волны. Робот каким-то немыслимым образом убеждал малыша, что понимает его, и успокаивал его напряженное сознание. Тот робко, неумело улыбнулся, и осторожно двинулся по коридору в сторону склада. Прицел робота не двинулся за ним. Красноватый свет потух, и робот, опустив оружие, двинулся в противоположную сторону – в сторону кабинета. Осмотрительно выглядявая из дверного проема склада, малыш проводил его взглядом, в котором читались совсем не понятные ему самому чувства.
Зато новое оружие он соединял при совершенно пустой голове. Соединял осторожно, потому что датчики на сборных частях тщательно следили за тем, чтобы соединял их человек. Причем живой человек. Они были достаточно простыми, чтобы при желании их можно было собрать одной рукой (и даже ногой), но малышу все равно было страшновато. Если этим малюсеньким сторожам вдруг покажется что-то не то – взрыв будет не маленький. А его правая рука выглядела совсем как мертвая.
К кабинету малыш подошел при полной боевой готовности: о намеченной атаке он уже невольно узнал заранее. Первым делом он осторожно, из-за угла проверил возможные места для стационарных лазерных установок, которые поражали все в своей области действия. Но было чисто. Значит, в этот раз будет больше роботов – раз они пойдут на него без прикрытия. Наскоро наметив глазом наиболее вероятные места для засады, он резко выпрыгнул вперед и перекатился под укрытие стола, в воздухе промелькнуло пятеро лучей. Итак, в этот раз их пятеро против него. Малыш выждал пару секунд и рванул правее, за стеллаж, не останавливаясь, подлез под второй стол, зашел за шкаф рядом с кухней и нацелил ручной лазер на стоящего боком к нему робота.
Нацелил и застыл. Это был тот самый робот, которого он встретил в коридоре. Не понятно, как, но малыш это чувствовал. Перед глазами в одно мгновение пронеслись картины тающих под его огнем роботов, чьи корпуса разваливались на куски. Роботы всегда были лишь орудиями убийства, он раньше даже не задумывался над этим. Но этот робот… говорил с ним. И только. Он просто не мог превратить его в груду оплавленного хлама. Малыш стоял в нерешительности, наставив на робота свое оружие, когда тот повернулся в его сторону.
И он тоже не стал стрелять. Даже не поднял свой би-лазер. Он стоял совсем близко к малышу, направив в его глаза свои темные светофильтры, и малыш почувствовал успокаивающие, теплые волны неоформленных в слова мыслей. Очнулся он лишь спустя пару секунд – и с ужасом обнаружил, что четверо других стоят вокруг него. Он зажмурился, ощущая противный липкий страх: сейчас он сгорит от массового удара со всех сторон! Прошла секунда. Еще одна, и еще. Он все еще был жив. Малыш открыл глаза и увидел ту же самую картину. Они стояли вокруг него на тех же самых местах. И не стреляли. Он недоверчиво, нервно посмотрел по сторонам, обнаружил что из всевозможных мелких и не очень укрытий выходят еще и еще роботы, и опустил оружие. Внезапно он почувствовал чье-то прикосновение к левой руке. Малыш в страхе отдернул ее, прижимая к груди оружие. Но робот и не собирался забирать его у человека. Малыш осторожно положил его в кобуру и неуверенно опустил руку так, чтобы робот, тот самый робот, смог до нее дотянуться.
Робот осторожно взял малыша за руку и повел в коридор, где свободной конечностью начал работу с панелью управления дверью. Малыш смотрел на это во все глаза: панель должна была взорваться сразу же от прикосновения всего, чего угодно, кроме человеческой плоти! Но она не взрывалась, зато доверчиво помигала зелеными огоньками и начала процесс разгерметизации. Зашумел генератор, создавая проем в защитном поле, засвистел воздух в шлюзе, защитные механизмы которые постепенно, шаг за шагом начали отключаться, перепроверяя внешние условия, внутренние условия и прочее, и прочее. Краем глаза малыш успел разглядеть толпу маленьких домашних роботов, выстроившихся за ними двумя.
Он стоял перед открывающейся дверью, сквозь расширяющиеся проемы которой все ярче пробивался солнечный свет, и держался за руку робота. На мгновение ему стало безумно страшно: ведь, получается, домашний робот мог в любое время открыть ячейку и впустить все эти страшные орудия убийства внутрь! Но только на одно-единственное мгновение. Малыш покрепче схватился за руку робота и с восторгом уставился вперед.